Александр Григорьевич Царик. Родился в Заполье 5 апреля 1960 года и до службы в армии жил в деревне по адресу улица Заречная, 14. В разговоре участвовала и жена Наталья.
— Расскажите о ваших родителях, о семье.
— Отца звали Григорий Сергеевич, маму — Лидия Викторовна. У нас в семье было шестеро детей: Аня (она была из двойни — мальчик Коля умер от поноса еще младенцем до годика), Толя, Нина, Люба, Володя и я, самый младший. Родители оба были родом из Заполья. Дедушка и бабушка (родители папы) жили на селе, рано умерли и я их не помню. Родители мамы — Виктор Александрович Кастецкий и Мария Иосифовна — жили напротив нашего дома. Когда родители строили новый дом, мы жили у деда и бабушки.
Отец работал в колхозе пастухом. Мама — тоже ходила в колхоз на работу, а еще управлялась с домашним хозяйством и растила детей.
Наталья. Хочу сказать несколько слов о моей свекрови Лидии Викторовне. В моей жизни такой чуткий, добрый, душевный человек, как она, был единственный. Она была потрясающей женщиной! Мы с ней вместе и огород пололи, и белье ходили полоскать на озерцо — разговаривали обо всём. А какая она была красавица! Точеный носик, осанка, выдержка. Когда я ее впервые увидела (Лидия Викторовна приезжала знакомиться с моей мамой), она мне показалась очень строгой, властной женщиной и я подумала, что наши отношения не сложатся. Но это было первое впечатление, а дальнейшая жизнь показала совсем обратное. Я никогда не слышала, чтобы она повышала голос на своих детей, чтобы ей приходилось их заставлять что-то делать. Она просила, а они всё делали. Когда у нас родилась дочка, я приехала в деревню, чтобы ребенка немного подержать на хорошем домашнем коровьем молоке. Меня научили доить корову. Вот однажды я корову подоила и вдруг она наступила задней ногой в полное ведро молока. Что делать? Вышла из сарая и плачу. Свекровь увидела мои рыдания и спросила в чем дело. Когда узнала, что случилось, сказала: «Нашла за что переживать. Вылей испорченное молоко и забудь». Такие слова меня сильно удивили, ведь это была моя вина, я не досмотрела.
Я ей благодарна за такое материнское отношение ко мне на протяжении всей жизни. Когда свекрови не стало, я очень тосковала, мне ее очень не хватает.
— Александр Григорьевич, вспомните свое детство. Какие события того времени сохранились в памяти?
— Мы с друзьями очень любили играть в футбол и зимой в хоккей. Однажды, уже в конце зимы мы пошли обследовать лед на канавках, маленьких озерах — везде он был крепкий еще. По пути заглянули на речку. Я шел первым и впереди себя толкал саночки. В один момент лед под санками хрустнул, и они провалились в ледяную воду, а следом за ними и я. В этом месте глубина реки в то время была метра 3—4. Ребята бросились звать на помощь взрослых. Я помню, что держался за край льда и был уже почти без сил, когда меня вытащили из воды. А вытащил Владимир Барановский. Отвели домой. Хорошо, что недалеко идти было. Мама растерла самогоном, напоила горячим чаем и уложила на печку. Купание в ледяной воде, на удивление, прошло для меня бесследно. Жаль только валенки, которые утонули. А мои саночки дядька Володя Барановский смог достать. Нырнул и достал.
— В Заполье была начальная школа. Куда дети шли учиться дальше?
— Да, начальная школа была здесь в деревне, а дальше уже все ходили в Глуск. Пешком до школы, если быстро, то шли минут 45, а нормальным шагом — час. Весной и ранней осенью иногда ездили на велосипеде. Зимой приходилось тяжело. Однажды, когда намело много снега и вьюга сильная всё еще продолжалась, за нами из Заполья в Глуск взрослые приезжали на лошадях — мы не могли идти пешком домой. Как-то ездили в школу в прицепе трактора. Местный житель, Виктор Глаз, работал в Глуске трактористом и подвозил детей в райцентр до школы. Если утром не успел на трактор — иди пешком. В хорошую погоду, когда было сухо ходили через насыпь, через Калатичи. Когда эту дорогу заметало или был разлив, распутица и невозможно пройти, то приходилось выходить аж на трассу, а это всё лишнее расстояние и время.
Ходили в школу к 9 утра. Мама рано утром топила печку, готовила нам еду. Обычно это были или тушеная картошка, или мачанка, или блины. Такие блюда мы ели постоянно, только они чередовались. Но было вкусно.
— Вы жили напротив дедушки и бабушки Кастецких. Часто ли вы сними общались? Что вместе делали?
— Общались постоянно. Бабушка Мария научила нас всех играть в шашки, которые, кстати, до недавнего времени у нас еще где-то хранились, но сейчас не можем найти. Это были самодельные шашки, выточенные из металла серебристого и золотого цвета. Кто научил играть в шашки бабушку я не знаю.
С дедом у нас тоже были замечательные отношения. Жалею теперь, что не расспрашивал тогда о его жизни, поэтому эту часть семейной истории не знаю. Но общение, совместный труд с дедом — всё это нас воспитывало. Он меня везде с собой брал: пчел ловить, на сенокос, в лес.
— Расскажите подробнее.
— Дед Виктор был одним из самых лучших плотников в деревне. Он многое делал запольцам на заказ, к примеру, бочки. А для меня делал хоккейные клюшки. Таких клюшек, как сейчас ребята играют, в нашем детстве не было. Мальчишки палку похожей формы найдут, обстругают и вот тебе клюшка. А мне дед сделал почти настоящую, из спинки стула. И моя была самая лучшая!
С дедом мы часто ходили в лес или ездили на лошади. У нас в лесу на деревьях стояли колоды-ловушки для пчел. Отец занимался пчелами и вот, когда рой по какой-то причине улетал, чтобы его собрать нужны были такие ловушки. Они висели высоко на дереве. Внутрь вешали приманку для пчел и когда они слетались нужно было спустить колоду вниз. Спускали ее с помощью металлической проволоки, которую цепляли за колоду, а дальше проволоку перекидывали через сук дерева и дед потихоньку ее отпускал, а колода в это время спускалась вниз. Моя задача была перекинуть проволоку через сук. Однажды я не успел убрать руку и указательный палец попал между проволокой и суком дерева. Снесло проволокой мне на пальце не только кожу, но и мясо до кости. Я не помню, как спустился вниз. Было много крови. Дед меня отвез в деревню. Как и что делали потом тоже в памяти не сохранилось, но всё закончилось благополучно, я остался с пальцем и шрамом на всю жизнь.
Еще вместе с дедом ездили в лес за саженцами деревьев. Он был лесником и знал окрестный лес вдоль и поперек. Знал где самые лучшие молоденькие деревца можно без вреда для леса выкопать. Он хотел посадить в деревне и возле колхозного двора тополя, чтобы красиво было везде. Вот мы с ним и поехали. Накопали саженцев целый воз! Обратно пришлось даже пешком идти, а не на возу ехать. Но высаживал деревья он без меня.
Было и не очень увлекательное занятие, которое мы делали тоже с дедом, точнее, всей семьей — заготовка сена. У нас была корова и у дедушки с бабушкой тоже. Так что сена нужно было на две коровы. У дедушки Виктора был большой участок сенокоса далеко за рекой вот туда мы и ездили или пешком ходили. Сначала траву косили. И мне, подростку, тоже давали косу. Я еще не умел так быстро управляться с ней как дед, папа и старшие братья, но понемногу учился. Потом скошенную траву переворачивали и сушили, затем сено сгребали, везли домой, там выгружали и заносили в сарай. Это был тяжелый труд. Когда бабушка Мария умерла, дед еще какое-то время держал корову, а потом уговорили сдать, ведь у нас была корова и молока хватало на всех. Мама наша до самой смерти держала корову в буквальном смысле слова.
В наследство от деда Виктора мне досталось метра два бикфордова шнура. А у него он появился во время войны. Немцы заставляли деда взрывать деревья по окраине Заполья — давали взрывчатку и к ней бикфордов шнур. Возможно, таким образом они хотели обезопасить себя от партизан, которые часто наведывались в деревню. Отец мой умер рано и деду просто больше не кому было отдать шнур. Он и сейчас у меня хранится, я его детям своим показывал.
— Дети в деревне всегда помогали родителям по хозяйству. Расскажите, как в вашей семье распределялись домашние обязанности?
— Зимой моя обязанность была топить грубку. Летом работы много было у всех: свиней пасли, гусей гоняли на луг к речке, траву кроликам рвали. Родители нас воспитывали трудом: сами работали и мы, все дети, тоже рядом. Впрочем, они другой жизни не знали и не видели. Каждодневный труд был их образом жизни. Да и в деревне по-другому было просто не выжить.
Чтобы заработать, в деревне все плели стружку осиновую. Мама говорила: «Вот сплетешь столько-то метров и пойдешь гулять». И мы старались, плели. Может быть не так качественно и много, как взрослые, но всё же и от нас был вклад в семейный бюджет.
Кроме того, мы вместе с мамой пололи огромные участки колхозной кормовой свёклы, рвали лён и много чего еще делали.
Я считаю, что труд — самый лучший способ воспитания. И своих детей также приучал. Они мне до сих пор вспоминают, как в лет 12—14 таскали навоз из сарая.
— Вас родители часто возили в город?
— В Бобруйске жила моя сестра Анна и мы часто к ней ездили в гости. Меня даже летом на некоторое время к ней отправляли в качестве няньки: сестра с мужем работали, а я приглядывал за маленькой племянницей. Потом просто на каникулы к ним ездил.
— Как развлекались дети, подростки в деревне в свободное время?
— Свободного времени у детей в деревне было очень мало. Только по праздникам и в выходные, когда и взрослые отдыхали от работы. Никаких особых развлечений у нас не было. Футбол, хоккей зимой, кино и танцы в клубе. Приезжала к нам в клуб молодежь даже из других деревень. Уже в старших классах если какие-то большие праздники, то мы могли в Калатичи или даже в Глуск сходить.
— В детстве на рыбалку ходили?
— Отец был заядлый рыбак и нас научил и пристрастил к этому занятию. Помню, что в моем детстве (мне лет 9—10 было) он ловил рыбу сетями. Тогда это не считалось браконьерством. Рыбы было столько, что отец не мог за один раз принести всю домой. Принесет щук и мне говорит: «Ну-ка, стань ровно». Приложит щуку, а она ровная со мной. И таких рыб полная балея (бадья) была.
Мы тоже в детстве бегали на рыбалку. Купались много. Вода чистая была: тут купаешься, тут же и воды попил.
Теперь рыбы стало значительно меньше. Я хожу по реке на лодке и вижу, что река стала мельче — местами цепляется даже мотор за дно.
— Было ли какое-то соперничество среди молодежи, которая жила в селе и на поселке?
— Соперничества я не помню. Играли в футбол: команда из села против нашей из поселка. Но немного чувствовалось, что мы разные. У них свой мир, а у нас свой был. Однако же, мы все вместе ходили в школу, дружили. Драк не устраивали, не враждовали. Вот когда из других деревень приезжали парни, то могли быть и драки. Но я в них никогда не участвовал, меня по-другому воспитывали.
— Когда в деревне и в вашем доме появился первый телевизор?
— О, это было целое событие. В каком году, не помню. Самый первый телевизор появился у кого-то на селе, а потом уже у нас. Телевизор тогда стоил, наверное, как половина коровы. К нам приходило полдеревни смотреть новости, фильмы, особенно любили женщины фигурное катание. Поставят табуретки, лавки, усядутся и смотрят. Целый дом людей собирался. И так было каждый вечер.
— Что ваши родители или дедушка рассказывали о военном времени?
— Знаю, что отец был в плену. А как он туда попал и как освободился, никто в семье никогда не говорил. Дед Виктор рассказывал немного. На селе, в доме напротив теперешнего разрушенного клуба, жил дед. К нему однажды пришли партизаны и убили немца. В Заполье стоял немецкий гарнизон и местное население они не трогали. А после того, как убили немца, оккупанты вывели деда (вроде бы Кудёлко его фамилия) на улицу и расстреляли при всех жителях. Вот только этот случай мне запомнился.
— Может быть вам запомнились какие-то происшествия в деревне?
— Помню был пожар — три дома сгорели. Я тогда в 7 или 8 класс ходил. Это случилось летом. В тот день я вышел из дома и увидел, что на селе дым большой. Я, конечно же, ничем особо не помог бы, но мне интересно было, и я пошел туда. Пока дошел уже горел третий дом. Очень быстро пламя распространилось. Когда приехали пожарные уже тушить было нечего — все постройки сгорели дотла. Искры от пожара долетели до еще одного дома, примерно через пять или шесть домов, но там огонь удалось потушить и постройки уцелели.
— Вас у родителей было шестеро. Ладили между собой с братьями, сестрами?
Наталья. Можно я отвечу на этот вопрос. У нас сестрой 13 лет разницы и особо тесных отношений не сложилось. А когда я попала в семью мужа, то увидела, что такое дружная семья не на словах, а на деле. В 1990-е годы, когда дефицит продуктов в магазинах был, а сестра Люба работала в магазине, то продукты были у нас всех. У них так было заведено: если один что-то покупает, то берет на всех и так каждый. В деревню приезжали все вместе и работали тоже вместе. Никогда не делили твое-мое или ты больше привез, а ты меньше. Кто сколько смог и хорошо.
— У нас всегда так было. В семье самое главное поддержка друг друга, уважение. Когда мама наша умерла и остался вот этот дом, мы все собрались, поговорили и решили оформить его на сестру Нину. Она зимой жила в городе, а на лето приезжала в деревню. Год назад Нины не стало и теперь мы с женой ездим сюда. Но дом не только мой, он открыт для всей нашей семьи.
Мы все жили в Бобруйске и раньше очень часто собирались и ездили друг к другу в гости. В тяжелые жизненные моменты к родным подключались и двоюродные — при поддержке большой семьи легче переживать беду.
Благодаря примеру и воспитанию родителей, бабушки Марии и дедушки Виктора мы стали именно такими.
— Вы говорили, что, отслужив в армии, сразу же уехали в Бобруйск. Вариантов остаться в Заполье не рассматривали тогда?
— Нет. Я до армии успел поработать полгода в сельхозтехнике токарем. Отслужил. Вернулся. Работы здесь нормальной не было, а возвращаться опять в сельхозтехнику я не хотел. Уже в то время деревня потихоньку начинала угасать, ведь вся молодежь рвалась в город, как минимум в Глуск. В городе молодому было интереснее, больше возможностей. Родители с пониманием отнеслись к моему выбору. Тем более, что родители нам, уже взрослым, не могли ничего запрещать. Мы были свободны в своем выборе.
— Сейчас тянет в родительский дом?
— Раньше, когда помоложе были, не тянуло сюда. Особенно это почувствовалось, когда уже и матери не стало. Чего ехать, если никого нет. Я рыбак. Так даже на рыбалку ездил за сотню километров от Бобруйска только в другую от родного дома сторону. А сейчас, мы стали чаще ездить в родительский дом и для меня большое удовольствие работать на земле, облагораживать свой участок, двор. И на рыбалку сейчас я езжу на знакомую с детства Птичь.
