Надежда Михайловна Глаз, родилась в Заполье 10 ноября 1953 года. Выросла в деревне и до сих пор живет здесь по улице Луговой дом 40. Родила и вырастила пять детей. Сейчас уже есть 8 внуков. За воспитание пятерых детей Надежда Михайловна награждена медалью Материнства II степени.
— Надежда Михайловна, вы родились в Заполье и прожили всю жизнь. Это ваш родительский дом?
— Нет, этот дом мы построили с мужем Виктором, а родительский стоял недалеко от дома Мишуров. Там рядом с нами жили еще мамины братья Афанасий и Григорий Царики.
— Расскажите о ваших родителях.
— Отца звали Михаил Савельевич Глаз, маму — Мария Степановна (в девичестве Царик). По меркам деревни у нас была небольшая семья: родители и трое детей. С нами еще бабушка жила, мама отца. Мама работала дояркой на ферме в колхозе. А где работал папа я и не знаю.
Мы рано потеряли отца. Он попал в аварию. В деревне в 1950—1960-е все активно зарабатывали тем, что плели осиновую стружку. Наш папа эту стружку делал из осиновых поленьев. Однажды (это было в 1961 году) он поехал за такими поленьями в Глуск на промкомбинат. Папа ехал в кузове — тогда пассажиры так почти всё время ездили. Только выехали из Заполья, и машина попала в аварию. Когда это случилось младшей сестре было только три годика, мне — восемь, а старшему брату 10. Папа от удара сильно повредил позвоночник. Его отправили с больницу в Минск, а потом перевели в Бобруйск. Мама и бабушка по очереди ухаживали за ним в больнице в Бобруйске: неделю мама, неделю бабушка. А нам пришлось рано стать самостоятельными, да еще помогать взрослым по дому и по хозяйству. Шесть лет он был прикован к кровати и в 1967 году умер. Мама прожила долгую жизнь — умерла в 2022 году, ей было 94 года.
— Расскажите о вашем детстве.
— Это было тяжелое время для всей нашей семьи. Рано пришлось привыкать работать — маме на ферме помогали и дома по хозяйству. Весь труд ручной: серпами картофельную ботву жали, рожь. Бригадир колхоза во время посевной до 9 мая никому коня не давал, чтобы огород запахать, пока все колхозные поля засеяны не будут. Потом брали лошадь и вручную садили картошку, также и осенью под коня вручную выкапывали. Люди в деревне дружные в основном были: в горячую пору посевной и уборки всегда помогали друг другу.
Когда я была еще маленькая помню мы ходили в Цагельню собирать по картошке колорадских жуков. Мы их в бутылку собирали. Они только появились в нашей местности и, наверное, их изучали, потому что за каждого жука нам даже платили, наверное, по 5 копеек. Бригадир всех принесенных нами жуков пересчитывал, чтобы заплатить.
В колхозе каждому работнику давали обязательно обрабатывать по большому участку (он мог быть и полгектара) кормовой свёклы. Отказаться от этой работы было нельзя. Вот мы и ходили на Крапивню помогали маме их полоть.
Мама чаще была занята на работе, и мы сами как-то справлялись с домашними делами. Помню, что младшую сестру мы запирали в шкаф, чтобы она не шкодничала да за нами не бежала и не мешала нам своими делами заниматься. Ей года три-четыре было.
Любимая еда в детстве — блины с вареньем. Бабушка напечет в печке блинов, а они такие вкусные нам казались!
Но детство в любом случае — это хорошее время. Мы играли в обычные деревенские игры, вредничали. Любили с подружками ходить в грибы. По лет 9—10 нам было тогда. Чтобы рано утром никого не собирать по деревне, накануне мы оставались ночевать все вместе у кого-то из нас дома, точнее, на сеновале. Потом просыпались и шли в лес. Ходили недалеко от деревни в сторону трассы или в сторону Калатичей. К этому возрасту мы уже часто бывали с родителями в лесу и знали все грибы — могли отличить съедобный от несъедобного. Соревнования устраивали между собой — кто больше наберет. Грибов в то время в лесу было очень много.
За ягодами (черникой) за речку обычно ходили тоже большой компанией: и девчонки, и мальчики. Когда набирались полные ведра ягод, оставляли самого младшего, чтобы сторожил добычу, потому что из другой компании могут прийти и ягоды украсть. А полные вёдра за собой носить было неудобно. Чернику, собранную до Купалья обычно сушили на печке — она считалась лечебной. Зимой из этих ягод компоты варили.
А какие морозные и снежные зимы в моем детстве были! По колено само мало снега выпадало. Идем с мальчиками в школу через греблю, а они нас в снег кидают — так баловались.
— Раньше в деревнях хозяйки сами пекли хлеб. Ваша мама пекла?
— Конечно пекла и очень вкусный. Мололи зерно на жерновах, потом делали закваску — после каждого замеса теста оставляли немного и так получалась закваска для следующего замеса. Это было вместо дрожжей. В детстве был у меня курьезный случай, связанный с зерном. Нас с двоюродной сестрой отправили какое-то зерно толочь в ступе (она была такая большая деревянная). А бабушка сестры оказывается в ступе деньги спрятала. Мы их нашли и конечно забрали, потратили на что-то. Было и наказание потом…
— Расскажите, как с мужем познакомились, влюбились?
— Мы были знакомы с детства в одной деревне же росли. Он был старше меня на 4 года. Вся запольская молодежь вместе гуляла, и мы с ним тоже в одной компании были. В армию его провожали тоже все вместе. Хорошо запомнила день, когда он вернулся из армии. Я на ферме маме помогала. А он шел в деревню как раз с стороны фермы. Мамина коллега тетка Мария увидела его и говорит мне шутя: «Надя, может это твоя судьба вон из армии возвращается». Я в тот момент только отмахнулась. А как оказалось, действительно моя судьба шла (смеется). 43 года мы прожили вместе.
— Какие радом с деревней есть урочища? Где они?
— За поселком есть Цагельня. Там, где дачный поселок — Остров. Там же и Млиновой брод. Ваукауня — сюда ходили через речку на трассу, на автобус или попутку до Бобруйска. В той же стороне недалеко Громак. Урочище «Под Фильяна». Там даже когда-то люди жили. Сюда за черникой ходили.
— В Заполье все семьи подрабатывали плетением стружки. А что из нее делали?
— Осиновую стружку сплетали, потом ее определенным образом связывали в пачки и передавали в Глусский промкомбинат. Использовали такие заготовки для изготовления шляп от солнца, коробок для конфет. К нам в деревню в начале 1970-х приезжала из Украины (Ивано-Франковской области) девушка Ярослава — она училась делать шляпы из осиновой стружки. Мы с ней одногодки и поэтому подружились. Она месяц жила на квартире недалеко от нашего дома. Когда она уехала, мы переписывались долго, но потом во время пожара у нас в доме, ее письма сгорели, а с ними и адрес потерялся. В 1976 году я в Глуске покупала для нее вязальную машинку и отправляла ей в Украину, а она присылала моим детям несколько шапочек и много конфет. Примерно в это же время ее муж был в командировке в Минске и приезжал к нам в деревню с гостинцами. Лет 10 назад моя дочка нашла ее в интернете, но общение наше, спустя столько лет, что-то не сложилось.
Ярославе Яцкив-Христук сейчас 69 лет. У нее есть аккаунт в социальной сети «Одноклассники». Она откликнулась на наш запрос и вот, что написала:
«Я действительно очень давно, летом 1971 года, была в деревне Заполье целый месяц. Мне тогда было 17 лет, и я только что закончила среднюю школу. Меня в Заполье отправили от нашего колхоза, чтобы я поучилась плести шляпки из осиновой стружки. Руководство колхоза хотело закупить такое же оборудование, как на Глусском промкомбинате и развивать производство, а я должна была научить жителей нашей деревни плести осиновое полотно. К сожалению, в то время фотоаппарата у меня не было и снимков нет. Зато остались только хорошие воспоминания об этой деревне. Люди здесь были добрыми, трудолюбивыми, работали на колхозных полях. На праздники собирались у кого-то дома. Немножечко выпивали, ели простую и вкусную еду. А потом пели все вместе. Обычно я рано ложилась спать, но когда праздновали, то и я сидела с ними очень долго. Я жила на квартире у одинокой бабушки Дуни. Очень хорошим была она человеком. Царство ей небесное и вечная память. Умерла она не помню в котором году, но я узнала и молилась за ее душу. Люди в этой деревне жили дружно. Каждый был виден как на ладони — все друг о друге почти всё знали. Когда было горе у кого-то, то все сочувствовали. Когда свадьба — то праздновали всем селом. Я полюбила белорусских людей, и мы еще долго переписывались с ними.
Поучилась в Заполье, приехала домой, а здесь уже идея с производством шляпок из осиновой стружки заглохла. У меня всегда была тяга к творчеству, мне всегда нравилось рисовать. Когда я вышла замуж, дети были маленькими, у меня не было времени заниматься рисованием. В 1998 году я уехала в Италию, там пошла на курсы рисования. И только здесь в Италии я смогла после работы заниматься живописью, писать портреты.
Вот уже 25 лет живу в Риме — пишу здесь портреты и картины. Скоро пойду на пенсию и поеду в мой дом на Украину.
Я вам желаю написать хорошую книгу и выпустить ее большим тиражом, чтобы люди раскупили, прочитали и узнали, как в Заполье дружно люди жили и не тужили, были добрыми и отзывчивыми».
— Расскажите о пожаре, который был в Заполье в 1976 году.
— Пожар случился в начале июня 1976 года. Я хорошо помню тот день, потому что сгорел и наш дом. Я работала в местном магазине, он находился почти рядом с домом. В тот день я возила в Глуск в контору отчет. Вернулась домой, уложила детей спать и ушла на работу. Дети были маленькие: Миша родился в 1973 году, Иван — в 1975-м. Моя мама за домом на поле пропалывала картошку и приглядывала за спящими детьми. Вдруг в магазин ко мне прибежал Коля Дрейгал и говорит: «Надя, у тебя в магазине есть телефон? Твой дом горит». А на всю деревню тогда был только один телефон — у бригадира Николая Царика.
Пожар начался от наших соседей Малевичей. У них в сенях стоял керогаз и что-то там варилось. Керогаз стоял рядом с открытым окном. Порыв ветра подбросил шторку, она попала прямо в огонь и начала гореть. Рядом стояло ведро с керосином. Кто-то шел по улице, увидел дым, забежал в сени, заметил это ведро, подумал, что там вода и вылил на огонь. Пламя вспыхнуло еще больше!
Моя мама увидела дым и услышала, что люди кричат. Прибежала к нашему дому и через окно вытащила детей на улицу. Если бы не мама сгорели бы вместе с домом и дети. Наша родственница еще успела вынести телевизор и кое-какие вещи, а остальное всё сгорело. Муж буквально за пару дней до пожара купил себе мотоцикл и ставил его на ночь в сенцах. Утром он уехал на мотоцикле на работу в Глуск, а вечером приехал — уже не было куда его ставить… Люди потом приносили нам и детям одежду даже.
Всего в деревне сгорело три дома: наш, родителей Надежды Ивановны Малевич и тетки Марки Малевич.
Я как услышала, что горит мой дом, выбежала, не помня себя из магазина и забыла его закрыть. Нашлись в деревне бессовестные люди, которые воспользовались ситуацией и вынесли из магазина всё, что захотели. После ревизии недостача была почти на 800 рублей. После этого я больше в магазине не работала.
Через год мы своими силами отстроили новый дом, в котором я и сейчас живу. Когда строили дом я была беременна — родила дочку, а потом родилось еще двое детей.
— Куда вы пошли работать?
— На ферму дояркой. Бригадир сказал: «Мне такая работница с кучей маленьких детей не нужна!». Но я отработала на ферме 22 года и детей вырастила, и работе моей они ничуть не мешали. Я знала эту работу очень хорошо, ведь моя мама тоже работала дояркой и детство мое прошло на ферме. Когда я работал, зарплаты у доярок были хорошие, хотя и работа всё еще была тяжелая. В трудовой книжке у меня есть пометка «Заслуженная колхозница».
А хорошая зарплата нам была очень нужна — у нас же пять детей. Мы с мужем собирали деньги — детей растить и учить ведь надо было. А в 1990-е годы, когда рухнул Советский Союз, у нас с мужем пропало в один момент почти 28 тысяч рублей. Анна Викторовна Костецкая (Климова) знала, что такое случиться и нам говорила, чтобы деньги снимали и куда-то вкладывали, но мы же не верили, не могли поверить, что такое вообще возможно в один день потерять то, что годами копили.
— Кроме пожара какие-то еще происшествия в Заполье были?
— Да, случилось одно, когда мы еще ходили в школу. Клуб был на месте дома, где сейчас живет Анна Петровна Глаз. Рядом стоял колодец. Однажды мы шли со школы, остановились возле колодца воды попить. И нам сказали, что застрелился Володя Гриневич. Он жил напротив теперешнего здания клуба. Остались у него дети: Иван и Надя.
— Может в деревне когда-нибудь была бабка-шептуха?
— Нет, такой бабки точно у нас не было. Жила такая в Калатичах и мне даже однажды пришлось к ней обратиться за помощью. Как-то раз я пришла домой, а муж мне говорит: «Надя сходи посмотри, что-то нам соседка (не хочу называть ее имя, ее уже и в живых нет) под столбик у забора положила». Я пошла, смотрю, а там лежит клубок волос. Я посоветовалась с Надеждой Ивановной, моей подругой и она сказала сжечь волосы. Я так и сделала. Хотите верьте, хотите нет, но как только сгорели волосы у мужа начались галлюцинации: то ему жуки, ползающие по дому, мерещились, и он их переступал, то в стену стучал, как будто его кто-то звал — ужас. После того, что увидела, я срочно поехала в Калатичи к тете Кате Барановой. Она взяла бутылочку с водой нашептала и говорит с удивлением: «Где это ему так сделали?» Я всё рассказала про волосы, и она посоветовала умыть мужа нашептанной водой, дать ему немного выпить воды, а остальную вылить под калитку той женщины, которая принесла волосы. Я всё сделала, как сказала тетя Катя, и завтра с мужем уже было всё в порядке. А соседка, которая подбрасывала под мой забор волосы к старости ослепла совершенно.
Уже намного позже, когда мой самый младший сын даже женат был еще раз что-то похожее было уже с сыном. Моя невестка Таня продавала одной женщине в деревне молоко. Вот однажды очередную банку с молоком занес мой внук, а взамен забрал пустую. Принес ее ко мне и поставил в сенях. Сказал: «Буду идти обратно домой со школы и заберу». Я думаю, чего она будет стоять, занесу сама в дом сына — взяла, поставила в сумку и пошла. Отдаю невестке банку в сумке, она ее вынимает, а внутри в банке клубок волос. Невестка перепугалась. Мы пошли к женщине, от которой к нам пришла банка и спросили, что это такое. Она схватила банку, открыла ее, быстро вытащила волосы левой рукой и спрятала их себе в карман. Дальше опять началось что-то необъяснимое. Корову привели с пастбища вечером — у нее всё вымя в бородавках. Свинка опоросилась — ни одного поросенка к себе не подпустила. Мы вызвали ветеринара, и он сказал, что все поросятки точно сдохнут без материнского молока. С сыном моим стали происходить такие же вещи, как когда-то с мужем. Я опять поехала в Калатичи уже к другой женщине (тетя Катя умерла к тому времени уже), к тетке Наташе Морозиковой. Всё ей объяснила. Она нашептала воды и сказала, чтобы умыли свинку этой водой, сыну дали тоже воды выпить. И на следующий день свинья приняла поросят (ветеринар сильно удивился), и Миша мой успокоился.
— А что за семья в деревне, где рождаются больные, отстающие в развитии дети?
— Это Кудёлки. Не знаю от чего это у них. Верка сейчас живет в деревне. С ней не всё в порядке. Ее брат Саша умер уже — у него очень тяжелая форма болезни была. Их сестра Валя живет в Бобруйске (в Киселевичах). У нее два мальчика и один из них тоже больной родился. Верка выходила замуж за парня из Погоста Ваньку Киселевича. У нее дочки Наташа, Света, сыновья Мишка, Илья и Славик. Вот Мишка тоже больной. Все они обращались к врачам. И Наташе, к примеру, сказали, что могут родиться больные дети. А у Светы девочка родилась хорошая, здоровенькая.
— Когда в деревне появились первые бытовые приборы, например, телевизор, холодильник, газовая плита?
— Самые первый телевизор, единственный на то время (где-то в 1960-е) в деревне, был у Нины, дочки Лиды Костецкой. Почти вся деревня время от времени ходила к ней в дом смотреть какие-то передачи. Вот нам, к примеру, очень нравилось фигурное катание смотреть.
Самая первая газовая плита в Заполье появилась в доме моего дяди (маминого двоюродного брата) Якова Хилькевича. И к нему вся деревня ходила смотреть на очередное чудо техники. Он и мне говорил: «Надя, заказывай и ты себе плиту. Не хватит денег, я добавлю». Но многие в деревне еще долго в печке готовили. Я и сейчас делаю блины и омлет в печке — мои внуки любят. Омлет высокий очень вкусный получается.
— В рассказах запольцев часто звучит «гребля». Что это и где это?
— Так называют дорогу или насыпь, которая стала дорогой. Она начинается в деревне от подорожного креста в сторону Калатичей. Мы по ней ходим в Калатичи и на кладбище, а раньше это был самый близкий путь в Глуск. Но ходили только пешком или ездили на велосипедах. Там была канавка с чистой водой. Я даже туда белье полоскать часто ходила. Сейчас почти всё заросло кустарником.
— В Заполье был хороший клуб. Вы ходили? Может быть, в самодеятельности участвовали?
— Да, клуб был отличный. Кино привозили показывали. Петя Потапенко ставил кино. Артисты с концертами из Глуска и других городов тоже приезжали — полный клуб людей собирался. Я в самодеятельности участвовала — мы пели в ансамбле. Уже почти все, кто туда со мной ходил умерли. В ансамбле была Анна Кирдун, Любовь Новичёнок, Мария Гриневич, Вера Новичёнок, моя тетя (сестра папы) Наталья Савельевна Глаз, Вера Григорьевна Глаз, Ольга Мишур и Дуня Амбражевич. Проводили деревенские вечёрки в клубе. Украшали льняными самоткаными рушниками стены, приносили лавки, самопрялки, веретена, надевали национальные костюмы, садились по кругу пели песни, танцевали. Люди охотно ходили на наши концерты. Мы ездили выступать и по району, и даже в Могилёв. Руководила нашей самодеятельностью Раиса Ивановна Сокол. Раньше ведь в деревне очень любили петь и не только в клубе. Просто выходили женщины на улицу, особенно в праздничные дни, и так красиво пели. Очень жаль, что теперь такого нет.
— В город, например, в Бобруйск часто ездили?
— Когда работала на ферме, то каждый месяц после зарплаты колхоз выделял автобус и мы ездили в Бобруйск за покупками. Продукты обычно покупали.
— А где в деревне аллея Костецкого?
— Это Виктор Костецкий и бригадир садили деревья. Часть из них еще сохранилась возле заброшенного здания клуба. Еще на поселке, там, где силосные ямы были. Я хорошо помню, как Костецкий их садил.
— Говорят, что в Заполье у полицая молния убила троих детей. Вы слышали такую историю?
— Нет, такого я не слышала. Но вот у Василия Потапенки сына Володю убила молния. Ему было около 14 лет. Этот случай я хорошо помню. Мальчик даже похоронен возле моего папы. Он возвращался с речки и на Острове его застала гроза, там и погиб. Обнаружили случайные прохожие. Долго ждали скорую помощь и не дождавшись, Володя Малевич закинул бедного мальчика на плечо и отнес в деревню.
А почти через год Володю Малевича тоже убила молния на речке. Мы с его женой Аней на ферме вместе работали. В тот день в запольский магазин привезли гребешки — это был очень дефицитный товар. Мы все побежали выбирать и покупать их. Только с ней вышли из магазина, подъехала скорая и милиция — искали ее уже. Забрали, повезли на речку на опознание. Их сыну Виталию было тогда, наверное, только 1,5 годика.
