Наталья Александровна Дрейгал (в девичестве Кирдун) родилась в Заполье 29 сентября 1962 года. Проживала по адресу улица Луговая, д. 37. В 1982 году уехала из деревни и сейчас живет в городе Усолье-Сибирское Иркутской области. Директор туристической фирмы.
— Наталья Александровна, расскажите о вашей семье.
— Маму звали Анастасия Васильевна (девичья фамилия Курецкая), отца — Алексей Гаврилович Кирдун. В семье у нас было четверо детей — Зина, Аня, я и брат Семён.
Деда по отцовской линии не помню, а вот бабушку Матрёну, маму отца, помню. Она умерла в возрасте 94 года. Мой отец был старшим из ее троих сыновей. Братьев отца звали Степан и Василий. Степан жил в Глуске, а Василий в Заполье.
Мама была родом из деревни Старое Село. Ее мама умерла во время войны и отец, Василий Курецкий, один растил шестеро детей: пятеро дочерей и сына.
— Расскажите о ваших родителях.
— Мама всю жизнь работала дояркой на ферме. Отец не работал — он занимался домашним хозяйством. Папа был на пенсии по инвалидности — у него одна нога была короче другой.
Сколько себя помню, я помогала маме на ферме. Впрочем, так все дети доярок делали. Однажды в пятом классе я со своей подругой Зиной Кирдун (тезкой моей старшей сестры) устроили нашим мама мини-отпуск — несколько дней доили за них коров. А коров у каждой было 25! Во время дойки мы устраивали соревнования — доили коров наперегонки, кто быстрее. Одноклассники, мальчишки, нам иногда помогали и делали тяжелую работу: бидоны таскали, силос приносили. Дома мы тоже, конечно же, помогали родителям.
Наша мама очень красиво пела. Женщины на ферме соберутся на вечернюю дойку и пока ждут коров с пастбища, сидят на лавочке и поют. Мама была в этом «хоре» солисткой. Нам никому этот ее талант не передался.
Отец был очень мудрым, степенным человеком. Этим он отличался от общительной, эмоциональной и веселой мамы.
— Расскажите о вашем детстве и юности.
— Я, как и все запольские дети, любила в детстве плавать. А еще старший брат меня увлек меня рыбалкой — у него и все необходимые приспособления для этого увлечения были. Я могла брать у брата любые удочки и всё, что мне нужно было. Вот я брала удочку, литровую банку и бежала в урочище Лозка рыбачить. (Перед Лозкой — место “где бабы мыюць”, а дальше по течению был Ясев рог и начинается калатичская часть Птичи и запольцы туда редко ходили). По берегу речки мужики с удочками сидят и я, девчонка-подросток. Рыбачила не ради улова, а больше для удовольствия и охотничьего азарта. Клевали пескари (по-белорусски — пячкуры), окуньки, плотва. Дома вечером пескарей сама себе жарила — это в детстве (лет 12 -13 мне было) было мое самое любимое блюдо.
Жили мы скромно. Мама на ферме получала всего лишь 87 рублей зарплаты, и у папы пенсия по инвалидности маленькая была. Чтобы подзаработать, мы продавали молоко, сметану, творог, яйца. Мама доила нашу корову, а я брала 3-литровую банку молока, вешала ее в сетке-авоське на руль, садилась на велосипед и везла в Глуск продавать нашим постоянным клиентам-евреям. Удивляюсь, как я банку не разбила ни разу?! За 3-литровую банку мне платили 90 копеек (!). Сметану продавали немного дороже — за поллитровую баночку 1 рубль 20 копеек платили. Возила молочку на протяжении всего лета по несколько раз в неделю. Заработанные таким образом деньги я могла забрать себе. Мама говорила: «Ты заработала, это твои деньги, можешь ими распоряжаться, как хочешь». Я не тратила эти деньги на вкусняшки, а копила и потом покупала себе красивые вещи: чашечку или туфельки. Я даже накопила себе к выпускному на самое красивое платье и босоножки!
У меня были две подружки, у которых, как и у меня была фамилия Кирдун — Зина и Ирина. Мы с Ириной летом часто рыбачили, а Зина караулила своих пчел. У ее отца было много ульев, и она смотрела, чтобы рой никуда не улетел.
Наш сосед, Григорий Гриневич, был капитаном дальнего плавания. Такой красавец моряк, стройный, высокий — загляденье. У них в семье были здоровые, красивые дети и двое лилипутов — Колька и Маруська. Но несмотря на такую особенность, и Кольку, и Маруську в деревне все любили.
Мой брат Семён по примеру Гриши также закончил мореходное училище и плавал на больших торговых судах. Кстати, Гриша и сейчас живет в Калининграде. Он часто приезжал в Заполье к родителям, и мы с ним много общались, особенно мой брат. В том же морском училище кроме Григория и моего брата учился еще и с поселка Григорий Лапеко.
Гриша Гриневич из плаваний привозил много сувениров, и я ходила в дом к Гриневичам смотреть эти заморские диковинные вещицы.
Когда наш Семён приезжал в Заполье из плавания, всегда привозил нам много подарков, красочных иностранных журналов. Привозил жевательную резинку — в СССР, особенно в деревне, в конце 1970-х это было что-то из области фантастики. Однажды Семён привез мне японские фломастеры — я с ними была звездой в классе.
Однажды корабль Семёна (назывался «Жемчуг») зашел в Канаде в порт Ванкувер, и советские моряки (вся корабельная команда) там играли в хоккей с канадскими моряками. Еще он на Кубе был, в Марокко (в Касабланке).
В детстве я любила собирать грибы. Ходили за ними в Цагельню, на Великое поле (через речку, очень далеко).
Любила вместе с одноклассниками кататься на велосипеде, особенно по поселку. Может потому, что там улица широкая.
Мы, подростки (лет 13—14 нам было), вместе со старшими сестрами любили ходить в соседние деревни на кирмаши. К примеру, ходили в Балашевичи: там был хороший клуб, танцы и всегда много молодежи. Вот мои старшие сестры и их подружки собираются на праздник в эту деревню и мы, трое подружек, с ними идем. А шли через речку, потом через лес — километров 10, наверное. Обратно возвращались ночью, в темноте. Сейчас даже представить страшно какие расстояния преодолевали только ради того, чтобы потанцевать, послушать музыку и на людей посмотреть. Было там, конечно же и общение, и новые знакомства — девчонки постарше и с кавалерами знакомились, а потом и замуж выходили. Так же ходили в Погост, в Маковичи. К нам в клуб в Заполье из этих деревень тоже молодежь приходила, а мы, так сказать, с ответным визитом ходили к ним.
—А с кем из поселковых ваши родители общались или дружили? Может быть, с Кастецкими общались?
— Я хорошо знала Кастецких: дедушку Виктора и его жену Марию. Я постоянно ходила к ним покупать моченые яблоки. Вроде бы все в деревне мочили яблоки, и мы в том числе, но у Кастецких они были самые вкусные, почему-то. Хорошо помню их большой двор и сад, с яблоками особенных, элитных сортов. Может поэтому они такие вкусные были.
У нас была корова Кветка. Мы ее продали дедушке Виктору. После этого мои родители сдружились с Кастецкими, и они стали больше общаться. Мама на праздники их всегда приглашала к нам в гости.
Кастецкие — люди очень хорошие, спокойные, интеллигентные. Они были католического вероисповедания — я видела у них в доме иконы, совсем не похожие на те, что висели у нас.
— Семья вашего мужа тоже из Заполья. Расскажите, как вы познакомились, влюбились?
— В Заполье жила бабушка моего мужа — Устинья Дрейгал. Очень яркая женщина была в свое время. Во время войны ее отправили на работу в Германию. Ее сын и мой свекор Александр Николаевич вместе с братом Николаем уехали из Заполья в Усолье-Сибирское еще в конце 1950-х. Они с семьями часто приезжали в деревню, а их дети оставались у бабушки на лето. Среди этих детей был и мой будущий муж Валерий.
Мы с ним познакомились, когда я была примерно в 3 классе. Вместе гуляли, на речке резвились. Между летними каникулами мы переписывались. Детская дружба постепенно переросла в юношескую любовь (классе в 10-м), а потом и в крепкие чувства. Уже когда мне было лет 17 — 18 мы серьезно встречались, гуляли под Луной, сидели до рассвета на лавочке возле дома Кастецких, а чаще под высоким дубом возле их двора. Можно сказать, что под этим дубом и выросла наша большая любовь!
В один из приездов в Заполье Валера сделал мне предложение, но в тот момент вместе нам уехать не удалось. Он вернулся в Усолье, а я уехала в Ленинград поступать в гидрометеорологический институт. Поступила и даже немного поучилась. Мы с Валерой постоянно созванивались, а однажды поговорили и решили, что дальше быть порознь не можем. Он прислал мне деньги на билет и я, бросив институт, улетела к нему в Усолье. Уже там мы поженились.
В Усолье я опять поступила, но уже в политехнический институт — я по специальности инженер-механик. Проработала начальником смены на химическом комбинате 30 лет — всё то время, что цех вообще работал. Кстати, к нам на завод приезжал академик Лихачев — доводилось с ним встречаться и даже фотография есть.
— Часто ли вы бываете в родной деревне? Может быть, хотите сюда вернуться?
— Я уехала из Беларуси в 1982 году. Родительский дом сейчас стоит пустой, но мы его не продаем — рука, как говорится, не поднимется. Наша соседка по Заполью Катя Швайбович время от времени фотографирует родную деревенскую улицу и присылает мне фотки — это как бальзам на душу. Раз в год обязательно приезжаем, а старшая сестра, которая в Могилёве живет, бывает и чаще. Большая радость просто зайти во двор, в дом, где прошло детство, и все мы выросли. Здесь возникает сразу столько воспоминаний. Возможно, когда-то и приеду домой навсегда, такая мысль у меня есть.
