Светлана Васильевна Зере (Расколодько, правнучка Кастецких Марии и Виктора) родилась в 1984 году в Бобруйске. Сейчас проживает недалеко от Минска и строит дом в Заполье. В детстве и юности каникулы проводила с бабушкой и дедушкой в Заполье, в доме по улице Заречной, 9. По инициативе Светланы была собрана история жителей деревни, создан сайт, посвященный истории Заполья.
— Светлана, какое ваше самое яркое первое воспоминание, связанное с Запольем?
— Я помню старую дорогу, по которой мы ехали в деревню. Мне было около трех лет. От речки Комаринки влево в лес уходила дорога, которая вела в деревню. Мы с родителями ехали на дедушкиной копейке по ней в Заполье. Я сидела сзади в машине, смотрела в заднее окно, а в нем одна за другой мелькали и отдалялись высокие сосны. В какой-то момент сосны заканчивались, и мы выезжали на большое поле. Когда мне было года три или четыре, построили теперешнюю гравийную дорогу от трассы до Заполья.
Еще одно яркое воспоминание — мы с моей троюродной сестрой Викой сидим на руках у нашего прадедушки Виктора Кастецкого. Хотя его самого я помню очень смутно.
И уже более осознанное, но тоже волнительное воспоминание. Мне было 11 лет. В свой день рождения я приехала в Заполье к бабушке Анне и дедушке Валентину. Кстати, я очень люблю отмечать день рождения в деревне. Так вот, я иду по деревне к дому бабушки. В то время детям не дарили дорогих подарков, и я в тот день рождения не ожидала ничего сверхъестественного, Но всегда мечтала о собственном велосипеде “раскладушке”. И вот я в свой 11 день рождения от бабушки и дедушки получаю в подарок тот самый велосипед моей мечты. Я до сих пор помню то чувство трепетного восторга.
У сестры Вики в деревне был бабушкин велосипед — большой с рамой, но я на нем не умела кататься. А теперь у меня свой собственный велосипед! Я не могла поверить своему счастью! Не могла поверить, что я его заслужила. Мне даже как-то неудобно было принимать такой дорогой подарок от бабушки и дедушки. До сих пор помню, как подхожу к воротам двора, бабушка и дедушка выкатывают на улицу велосипед, поздравляют меня с днем рождения, а я стою и не могу ни слова сказать. Это был дорогой велосипед по тем временам. Я понимала, что им пришлось долго собирать деньги, чтобы сделать мне такой подарок. И, хочу сказать, тот велосипед «прожил» у меня очень долго.
— Расскажите, пожалуйста, о ваших предках из Заполья.
— Если прадедушку Виктора я хотя бы немного помню, то прабабушка Мария умерла задолго до моего рождения. Сейчас, когда жители Заполья для сайта и книги рассказывали свои семейные истории и вспоминали иногда о моей прабабушке, я немного узнала какой она была. Собственно, в том числе и для того, чтобы потомки хотя бы по воспоминаниям других людей узнали и запомнили своих предков мы и затеяли этот проект с историческим сайтом деревни. К примеру, я узнала, что прабабушка Мария была полной женщиной, прихрамывала, она была очень доброй и многое другое. Не наю как в других семьях, но мы мало разговаривали о прадедушке и прабабушке. Всё, что я запомнила о них со слов мамы мамы — это то, что они были молчаливые, даже друг с другом за день перекидывались только несколькими фразами и еще то, что прадедушка делал отличные бочки, садил деревья и много работал. Благодаря проекту, который мы с вами делаем, сейчас у меня складывается более полная картина их жизни, о том, какими были люди, с помощью которых и я в том числе появилась на свет.
— Светлана, ваша бабушка рассказывала вам о своем детстве, юности, проведенных в Заполье. Какие чувства вызывали ее рассказы, что в них вас удивило, впечатлило?
— Бабушка о своей жизни рассказывала много. О ней я сделала книгу более чем на 200 страниц в 2020 году. Но больше всего мне запомнилась такая история. Однажды в детстве бабушка, тогда еще маленькая девочка, одна пасла стадо овец. Вдруг к стаду из леса вышли волки. И эта маленькая девочка вместо того, чтобы убежать и спасти себя, кинулась отгонять овец быстрее к деревне. Это был единственный раз в жизни, когда мама ее сильно отругала за то, что она не убежала, а кинулась спасать своих животных. Бабушка много рассказывала о военном времени. Однажды она заболела тифом. В их доме жили немецкие офицеры. Именно они дали ребенку лекарства, и бабушка выжила. Угощали и сладостями. В то же время в деревне происходило противостояние между немцами, полицаями и партизанами, погибали люди. Когда я слушала бабушкины рассказы, то думала: «Как хорошо, что я живу сейчас». У ее поколения, и вообще у наших предков была тяжелая жизнь, никакого комфорта и удобств, к которым мы теперь привыкли, постоянно на стрессе и в выживании. Элементарно — у них был туалет на улице, а вода только в колодце. И зимой тоже. К тому же, чтобы нормально жить (семья бабушки в деревне считалась зажиточной) они постоянно тяжело физически работали в поле, держали большое хозяйство.
— Вы уже прочитали все истории жителей Заполья. Что в них вас впечатлило, удивило, растрогало?
— Над некоторыми историями я рыдала в прямом смысле слова. Поразило, как умирали или погибали дети. Их родители были настолько заняты работой, чтобы выживать, прокормить семью, что им просто не было времени смотреть за малышами. Впечатлил эпизод, когда во время войны дети одни без взрослых остались и три дня голодные сидели на печке. И еще эпизод, когда молодая мама оставила малыша в доме малютки. Я понимаю и принимаю все их поступки. Возможно, тогда по-другому нельзя было поступить. Я не знаю, как бы я поступила, попади в такие же обстоятельства. Но в историях жителей деревни, слава Богу, всё хорошо закончилось — люди помогали, родители сменяли гнев на милость и выручали. У меня вообще сложилось мнение, что у нас в деревне необыкновенно добрые, хорошие люди, которые всегда готовы выручить друг друга, прийти на помощь даже чужому. Я сама такая. И теперь мне понятно откуда эти качества у меня — мои предки жили и воспитывались в этой среде.
— Откуда у вас эта большая любовь к Заполью? Это влияние бабушки?
— Нет. Никто ничего специально не делал, чтобы такую любовь сформировать. Бабушка, ее родители — они просто жили, просто любили своих детей и внуков, своим примером показывали, как они любят место, где родились и выросли. Никто никогда и ничего мне не навязывал, не прививал. Любовь к деревне — это естественное чувство, которое выросло вместе со мной.
С моей сестрой Викой мы недавно ходили на место, где когда-то был хутор Цагельня, где когда-то стояли дома и жили люди, в том числе и мои предки. Летом туда добраться невозможно — вокруг кукурузное поле. Сейчас даже фундаментов домов там нет (хотя еще лет 20 назад остатки от них там были), а только растут несколько огромных кустов сирени и необъятных размеров тополь, которые напоминают, что здесь жили люди. Я очень хочу найти человека, который отвечает за эти поля и сказать ему спасибо за то, что на месте хутора осталась сирень, что ее не вырубили, что не уничтожили памятный для меня уголок возле Заполья.
— Светлана, вспомните, пожалуйста, самые яркие моменты из вашего запольского детства и юности.
— Таких момент много. Начну с того, что я приезжала в деревню на каникулах и всегда всё время проводила со своей троюродной сестрой Викой — мы тогда были и сейчас тоже очень дружны. Нас даже крестили вместе. Мои родители жили в советское время, когда шла антирелигиозная пропаганда, приветствовался атеизм. Бабушка Лида была очень верующей женщиной, ездила на все религиозные праздники в Космодамиановскую церковь в деревню Городок. До лет 6 я и моя младшая сестра Аня (ей было тогда года 2) — были некрещеные. Так вот, наши бабушки в один день просто взяли нас и отвезли в церковь в Городок, чтобы покрестить. Кроме нас там не было никого. По сути, нашими крестными стали наши же бабушки. Хорошо запомнилось как мы стояли на лежанке в какой-то церковной комнатке. Священник читал молитвы и освящал нас святой водой. Помню, что бабушки стояли рядом и смотрели на это таинство, наблюдали, как нам вязали крестики на шею.
После такого тайного крещения бабушка Лида стала приучать нас к религии — мы учили молитвы. Например, чтобы нам с Викой покататься на велосипедах, нам нужно было выучить и рассказать ей «Отче наш». Мы старались, учили эту молитву на церковнославянском языке, рассказывали. Благодаря бабушке Лиде сейчас я по вечерам вспоминаю эту молитву, читаю ее, чтобы поблагодарить Бога за всё то, что у меня есть.
Примерно до 10 лет мама и бабушка еще привлекали меня к огородным работам, к примеру, прополке клубники. Это были самые плохие дни каникул, когда мама утром говорила, что нам нужно делать такую работу. Причём, мы ещё спали утром, и надо было быстро встать умыться, поесть и быстро бежать в огород, чтобы успеть, пока солнце не жаркое.
Но позже бабушка с дедушкой уже перестали заниматься огородами. И только вместе с моей троюродной сестрой Викторией мне еще несколько раз приходилось пропалывать свёклу на колхозном участке, который выделяли ее бабушке Лиде Царик (это родная сестра моей бабушки Анны). Я работала, чтобы Вику быстрее отпустили гулять — сделали работу и свободны.
Еще одно яркое воспоминание из раннего детства, лет по шесть нам было тогда — мы с Викой набросали в колодец веток и наплевали туда. Спросите зачем мы это делали, я отвечу: «Не знаю». Мы тогда не думали, что это плохо, что нельзя так делать, может быть, нам просто было интересно. Мы были досужие. К тому же, мы сами из этого колодца воду пили, поэтому оправдание только ~ детская шалость.
Взрослые начали доставать воду и увидели в ведре палки, листья. А возможно, кто-то и видел, как мы шкодничали. В итоге, мы с Викой пришли ко мне домой, а бабушка с мамой стали нас отчитывать. Но мы не признавались и только шли в отказ: «Это не мы сделали».
Тогда мой дедушка предложил нам сделку: если мы признаемся, то он даст каждой из нас по килограмму конфет и никто не будет нас ругать. Против такого предложения мы не смогли устоять и признались во всем. И дедушка сдержал слово: обещанные конфеты получили и нас никто не ругал. Но нам было очень, очень стыдно. Мы поняли, что сделали плохо и больше так никогда не проказничали.
Примерно в таком же возрасте у нас с сестрой Аней было и чрезвычайное происшествие: мы тонули в реке. В тот день моя бабушка повела нас, детей, на речку в Млиновое — она стирала, а мы купались. Была я, Витя (двоюродный брат Вики), Олег (родной брат Вики) и моя младшая сестра Анька. Из Млинового в сторону дачного поселка в реке есть маленький участок, метров 50, где очень глубоко — даже взрослому человеку с головой будет. А дальше — опять в реке воды по колено. Мы плавали в Млиновом и, наверное, нас унесло течением на глубокое место. Моя сестра Аня стала тонуть. Она испугалась и начала хвататься за нас, чтобы выбраться и, конечно же, получилось, что она топила и нас тоже. Мы все стали кричать. В какой-то момент я обернулась и увидела лицо бабушки, которая стояла на берегу, внезапно прервав стирку в тазике — она застыла, у нее пропал дар речи, когда увидела, что мы все вчетвером тонем. Она то понимала, что не успеет ничего сделать, никого спасти. А как вы уже знаете, утонул ни один житель Заполья в этой реке, к сожалению. Представляю, какие у неё были флэшбеки!
Но слава Богу всё обошлось — быстрое течение вынесло нас на мелководье. И хотя мы нахлебались воды, но все выплыли и остались живы. Бабушка очень долго после такого происшествия приходила в себя — хоть и всё хорошо закончилось, но она еще долго плакала после пережитого стресса, потому что помнила случаи, когда запольские дети погибали в реке. И сказала, что сразу же повесилась бы, что не смогла бы с этим жить. Я её понимаю.
Мы с Викой и другими нашими братьями~сестрами любили играть на колхозном дворе там, где складывали тюки с сеном — лазили по ним, скатывались с них вниз, играли там в прятки. Это сейчас я понимаю, что там было довольно опасно, но тогда мы и не подозревали этого, не думали про опасность.
Здесь же на ферме были весы, где взвешивали груженные машины. Мы с Викой приходили туда и всё время пытались взвеситься, но у нас ничего не получалось — еще бы, ведь погрешность весов плюс минус 20 килограммов. Сейчас этих весов уже нет.
На колхозном дворе была конюшня и я хорошо помню, как там стояли кони и за ними ухаживал конюх Иван. Однажды мы с Викой бегали по колхозному пшеничному полю, которое находилось практически в конце усадьбы моей бабушки. Нам нравилось там играть, прятаться. И вот, мы играем, а по дороге на телеге едет конюх Иван. Он заметил, что мы бегаем и топчем пшеницу. Иван стал кричать на нас. Мы, конечно, испугались и как драпанули оттуда. На Вике были мои фиолетовые матерчатые тапочки на шнурочках и пока она бежала потеряла один из них. «Прилетели» домой и рассказали моему дедушке, что нас гонял конюх. Дедушка: «А ну-ка быстро в дом и сидите тихо!». Когда к нам в дом пришел Иван и стал на нас жаловаться, дедушка сказал: «Мои внуки дома, они там не бегали». Он всегда нас защищал — любил сильно. Тапочек так и остался жертвой пшенице, сколько искали ~ не нашли.
Однажды мы с Викой пасли коров, лет 8 или 10 нам тогда было — уж очень нам хотелось попробовать деревенской романтики, узнать, как это — пасти коров. Конечно, не одни пасли, с нами вместе пошел наш дядя Владимир Царик. Взрослые выдали мне и Вике огромные, высокие резиновые сапоги, которые при ходьбе мы еще и руками придерживали. Бабушка собрала ссобойку на день, и мы погнали стадо в сторону Цагельни. Дошли почти до бывшего хутора и тут откуда-то за несколько минут налетела грозовая туча и начался сильный ливень. Укрыться негде. Дядя сказал бежать обратно в деревню. Мы — сапоги придерживаем и бежим, они были на несколько размеров больше. Прибежали к бабушке Лиде, снимаем сапоги, а они — полные воды. Мы сильно вымокли и замерзли. Бабушка Лида переодела нас, усадила в одну кровать, укутала тремя одеялами, а мы всё дрожим и дрожим от холода. Кое-как согрелись и, надо сказать, в тот раз даже не простудились.
Хорошо запомнился эпизод из деревенской жизни, когда нашего соседа Виталю Малевича провожали в армию. Это было действительно событие местного масштаба. У них в доме стоял длинный-длинный стол — из кухни он тянулся аж в спальню. Я дружила с Леной, сестрой Витали — мы с ней играли друг у друга в доме и дворе, обменивались игрушками. Поэтому и в тот день я была у них в доме и видела празднично накрытый стол, видела, как весело все гуляли. Я даже помню, как на рассвете Виталю провожали из деревни в Глуск в военкомат. Этот праздник, его необыкновенная атмосфера, мне запомнились на всю жизнь. Даже сейчас, когда я вижу Виталю, он у меня ассоциируется с тем классным праздником.
Расскажу, как мы с Викой (нам было по 15 лет) в первый раз пошли на дискотеку в Калатичи. Вика уже рассказывала про это в своем интервью, я немного дополню ее историю. В тот вечер за нами зашла Лена Нащинец со своим братом Виталием, а по пути мы уже встретили трех взрослых парней (лет по 25, а может и больше, им тогда было). Это были Юра Кудёлка, Кот и Север (не помню их фамилии). Юрка спросил куда мы идем. Мы объяснили. Тогда он сказал: «Я знаю вашу бабушку Анну, она подруга моей мамы. Если вдруг на дискотеке вас кто-то будет обижать, скажите мне. Я беру вас под свою защиту». И мы все вместе пошли на дискотеку. Юра только вернулся из армии и по дороге рассказывал нам свои армейские истории, про поля красных маков и солнце. Кстати, мы с ним сдружились и общались долго, вместе не раз отмечали мои дни рождения. Так вот, на свою первую в жизни дискотеку я надела шикарные босоножки — черные, плетеные, с каблуком в 14 сантиметров. А идти три километра в одну сторону! Натанцевались. Меня на танец всё время приглашал парень — то ли Ваня его звали, то ли Саша. Но от ходьбы на таких высоких каблуках у меня сильно разболелся живот и ухаживаний этого парня я не приняла. Со злостью ему сказала: «Отвали. У меня болит живот». Обратно домой мы шли очень медленно, потихоньку, с остановками. Но на той первой дискотеке Вика нашла себе кавалера — это был диджей Юра Романович.
Кстати, в Заполье мы с Викой в первый раз попробовали самогон. Как-то раз парень из деревни Сергей Дрейгал пригласил нас на дискотеку. Поехали туда на машине — человек 10 втиснулись в «Жигули». Вика сидела у меня на коленях. Парни пили самогон и предложили нам попробовать — налили чуть-чуть, грамм по 15 в рюмочку. Мы попробовали и после этого впервые поругались с Викой, однако пока дошли до Калатичского клуба, успели и помириться. Но поняли, что алкоголь — зло (смеется). Больше никогда не ругались.
Мы с Викой всегда были, как говорится, не разлей вода. Ночевать даже старались вдвоем либо у меня, либо у нее в доме. Когда мы ночевали у Вики, бабушка Лида каждый раз говорила, что не пустит нас никуда гулять и спрашивала: «А на касету пойдзеце сёння?». Мы такие: «Нет, бабушка, что вы». А сами думали: «Быстрее засыпайте, бабушка Лида». У меня ночевать было проще, потому что мои бабушка с дедушкой были более лояльных взглядов, в отличие от Викиной бабушки. Мои нас всегда отпускали на дискотеку, не ругали, что мы красимся или надеваем короткие юбки. У нас с Викой обычно было такое расписание: с вечера мы укладывались спать, потом просыпались ближе к закату, красились и шли на дискотеку. Там было весело, мы влюблялись, встречались с парнями.
Однажды мы сказали нашим бабушкам, что уезжаем в Бобруйск. Собрали вещи и ушли в 17:00 якобы на автобус. А сами отправились к ребятам в полуразрушенный дом бабы Марфы на краю деревни по Луговой. Там наряжались, красились и бегом на дискотеку. Ночью вернулись, пару часов в этом доме всей толпой поспали и в шесть утра пошли огородами вдоль кладбища на автобусную остановку, думая, что нас никто не видит. Через неделю приехали в Заполье, а бабушка спрашивает: «А что это в шесть утра, в такой-то день вы ходили по огородам?». В Заполье есть глаза на каждом миллиметре.
Однажды мы с Викой возвращались с дискотеки из Калатич, поленились идти по гравейке, а решили сократить путь и пойти вдоль кладбища по гребле. Но сил своих не рассчитали — нам было очень, очень страшно. И чтобы не так сильно бояться, мы по дороге танцевали и громко пели песню «Алё-алё, звоню тебе. Алё-алё и в тишине…».
Были и зимние приключения у нас. Однажды зимой мы с Викой решили пойти в поход. Родителям сказали, что поедем в деревню. И поехали. Только вышли, не доехав до Глуска несколько километров, примерно в том месте на трассе Глуск — Бобруйск, куда обычно выходили запольцы, чтобы ехать в Бобруйск. Но мы понимали, что река не замерзшая и мы в деревню по лесной дороге и через реку не попадем, нам надо идти через Глуск. Как в настоящий поход с собой мы взяли еду — драники со сметаной, воду. Шли, шли и увидели остановку и лавочку со спинкой. Вика забралась с ногами на скамью, села на перекладину посередине и наколола драник на вилку. Только понесла она его в рот, как вдруг спинка лавочки хрустнула, и Вика в один момент уже лежит на земле ногами вверх.
Собрали разбросанные драники, и пошли ловить машину, чтобы доехать до Глуска. Остановилась и подобрала нас так называемая «буханка». В этой машине не закрывалась дверь пассажира, и мы с Викой по очереди ее держали, чтобы она не открылась на ходу. Так доехали до Глуска, а потом добрались и в Заполье. Пришли ко мне во двор, решили погреться (зима же всё-таки на улице) и развели костер. Бабушка Лида увидела большой дым во дворе у сестры и прибежала. А тут мы. Ну и услышали много «хороших» слов от бабушки Лиды.
Еще у нас с Викой была традиция: мы покупали в запольском магазине мороженое, шли за магазин, садились там на цементную платформу, где принимали товары, и ели мороженое. Нам там очень нравилось. Лет восемь или десять назад мы приехали в деревню и увидели, что магазина больше нет. Конечно, мы сильно огорчились.
— Были ли у вас друзья среди местных девушек и ребят?
— Сначала мы никого в деревне не знали. Приезжали на выходные, общались только друг с другом. Хотя видели, что в деревне есть наши одногодки, плюс-минус младше и старше. Приходили к нам соседские девочки на качелях покататься, но мы с ними никак не контачили. А нам ведь хотелось иметь друзей в деревне. На колхозном дворе стояло полуразрушенное здание бани. В 1998 году (нам было по 14 лет) на одной из стен в этой бане мы с Викой угольками написали: «Ребята, давайте встретимся 15 августа в 20:00 возле клуба. Вика и Света». Мы, наивные, думали, что вот, сейчас нашу записку прочитает деревенская молодежь и обязательно прибежит к нам на встречу, ведь мы же такие интересные, такие известные, у нас качели на дубе.
В назначенный день мы с Викой пришли к клубу… а там никого кроме нас нет, наше послание никто не прочитал. Стоим возле закрытого деревенского клуба и видим, как толпа запольской молодежи идет в Калатичи на дискотеку. Нам стало так обидно… На следующий год мы в первый раз тоже пошли на дискотеку в Калатичи. Там и познакомились с Олей Дещеней (она во Франции живет сейчас), ее братом Сашей, Катей, Денисом Попком, Димой (его прозвище Мальдини). С Олей мы до сих пор лучшие подружки.
Был у нас и такой момент. В бобруйской газете мы с Викой прочитали, что объявляется конкурс на самое необычное фото в деревне. Захотели поучаствовать. Придумали для фото сюжет, нарядились в бабушкины наряды: всем платочки повязали, Оля в носу ковыряется, кто-то ведро с картошкой держит. Нас в такой мизансцене сфотографировали на поле возле моего нового дома, где раньше был сарай. Мы отправили фото в газету. Через некоторое время мне позвонил корреспондент и сказал, что наш снимок претендует на победу. Но, к сожалению, в итоге мы получили только второе место, хотя нас уверяли в 100-процентной победе. Я до сих пор помню свою чувство досады и разочарования. Однако в газете наш снимок всё равно напечатали, и тот ее номер у меня сохранился.
А еще мы с Викой, Олей и подружкой Инной (она из Молодечно приезжала) в Заполье попали в секту свидетелей Иеговы. Как мы попали в секту? Однажды мы пришли на речку в Млиновой и увидели там рыбака. Разговорились с ним, в том числе и про Бога. Мужчина говорит: «Моя жена вам может больше и лучше рассказать, пойдемте к нам в гости». Мы пошли, не побоялись. Его жена оказалась разговорчивой, доброй женщиной, подарила нам журнальчики на религиозную тематику. Мы заинтересовались и решили, что нам нужно туда ходить. И в Бобруйске, кстати, представители секты приходил к нам в квартиру и рассказывали что-то наподобие проповедей. Меня особенно сильно затянуло в секту на несколько месяцев, пока моя мама меня оттуда не вырвала.
На дискотеках в Калатичах мы подружились с местными ребятами. С ними вместе даже праздновали мои дни рождения: то возле Комаринки, когда там еще беседки стояли, то просто в лесу возле этой речушки, то в лесочке возле Калатич.
Глусские парни тоже, кстати, приезжали на речку в Заполье. Это было в далеком 1999 году. Я хорошо помню, как однажды Денис (он сейчас женат на внучке Анны Петровны Глаз) снимал нас на видеокамеру. Говорит, даже где-то сохранилось это видео до сих пор.
Так что у нас было интересное детство и еще более интересная и веселая юность в Заполье.
— Светлана, вы много путешествуете, бываете в разных странах. Почему вас всё равно тянет в Заполье?
— Заполье — это место, где есть ощущение беспричинного счастья. С самого раннего детства, когда мы с родителями сюда приезжали, бабушка и дедушка здесь создавали какую-то особенную атмосферу — мне очень нравилось проводить время в деревне. Для меня в жизни есть одна важная ключевая ценность — свобода. Мне кажется, именно в Заполье она была у меня уже с раннего детства.
— Когда и почему у вас возникла идея создать книгу о жителях Заполья, о его истории?
— В 2018 году умерла моя бабушка Анна Викторовна и дом в деревне опустел. Через какое-то время я приехала в Заполье и мне не захотелось оставаться в доме. Здесь стало невыносимо находиться. Как будто дух дома куда-то ушел, испарился, дом стал мертвым. Я зашла в него и поняла, что не хочу в нем ночевать. В 2020 году мама сказала, что дом нужно продать — если он нам не нужен, мы можем дать ему вторую жизнь, пусть другая семья обживает его. Когда вопрос с домом встал именно так, я поняла, что продавать его не хочу. Ну сколько за него на то время могли дать денег? Допустим, 1000 долларов. Но никакие деньги (тем более, такие) не сравнятся с тем, что я получила за более чем 30 лет, которые провела в бабушкином доме. Я поняла, что не имею права предать этот дом и память рода, не могу продать его. Мои дети тоже должны знать откуда пошел наш род, где наши корни. Возникла и глобальная идея как им это донести. Первый шаг — в 2020 году я заказала книгу о моей бабушке. После этого, в 2021 году, я начала реконструкцию дома. И вот на протяжении уже двух лет каждые выходные летом мы проводим в деревне. В 2023 году я поняла, что в деревенском доме мне всё равно не хватает комфорта, и рядом со старым я начала строить еще один, современный и удобный, дом для круглогодичной жизни. В это же время мне захотелось узнать, какая информация есть в интернете про нашу деревню. Я загуглила и нашла в Википедии буквально несколько строк о деревне Заполье Калатичского сельсовета. О том, как и когда на этом месте появилась деревня, о людях ее населявших — не было ничего вообще. Это мы с вами сейчас уже раскопали и о хуторах, и о людях, которые там жили, и еще много всего интересного о Заполье. Так вот, я поняла, что через 20 лет уже никто не вспомнит и о тех, кто строил дома, стоящие сейчас в деревне. Я взяла на себя ответственность и роль хранителя рода и роль хранителя истории деревни. В моей жизни принцип — я не жду, что кто-то сделает за меня шаг, если я сама могу его сделать. Цель была определена. В августе 2023 года через талантливую глусскую художницу Елену Петрову я нашла вас, Ольга. Благодаря тому, что вы появились, я поняла, что идея с сохранением истории деревни оживет. И вот спустя 9 месяцев у нас уже работает исторический сайт деревни Заполье zapolle.by. Через сайт у нас есть возможность донести историю нашей деревни в любые уголки мира, ведь выходцы из Заполья сейчас живут в США, Германии, Латвии, России и других странах. И больше спасибо директору музея Наталье и руководителю архива Алёне, которые помогли мне копать историю нашего места. Всегда с благодарностью их вспоминаю.
— Какое место в Заполье для вас самое значимое или любимое?
— Вот это место, где мы с вами сейчас находимся — дом, в котором жили мои предки, в котором прошло мое детство и юность, куда сейчас приезжает моя семья. Но, если честно, очень трудно определить какое-то конкретное место, ведь в Заполье мне дорог каждый уголок. На реке, к примеру, все известные запольцам места: и Стасиково, и Млиновое, и Полуостров, куда мы очень любим приезжать с Викторией.
— Говорят, что человеку снится то место, где ему было хорошо, важное для него место. Вам снится Заполье?
— Мне снятся мои бабушка и дедушка, которых уже давно нет в живых. Но у меня во сне они живы, и мы находимся в Заполье либо в доме, либо в нашем дворе. Разговариваем, общаемся, я прошу у них совета. Вот так мне снится Заполье.
— Какой бы вы хотели видеть вашу любимую деревню, к примеру, через несколько лет?
— Я хочу, чтобы люди, у которых есть дети, семьи, покупали в деревне дома, приводили в порядок участки и возрождали это место. Вы правильно заметили — я много путешествую. И я видела много разных деревень в нашей стране, но Заполье — самая лучшая для меня. Я так считаю не потому, что здесь мои корни, это на самом деле так. Вот посмотрите, что у нас здесь есть: чистая река с множеством красивых пляжей, леса, луга, чистейший воздух, тишина, и здесь мало людей. Заполье на самом деле уникальное место. Я очень хочу, чтобы моя деревня продолжала жить. Для этого я специально создала этот сайт истории Заполья, сделаю книгу, и как крупный блогер в своих сторис инстаграм рассказываю про свою деревню для того, чтобы другие люди «заражались» идеей приехать в нашу деревню или вернуться к своим корням, неважно куда. Важно чтобы люди возвращались в деревни, ведь здесь гораздо больше силы, энергии, которую можно получать бесплатно — приезжай, находись, получай. В городе вы такого заряда сил не получите никогда. Мы забыли, что наши предки веками получали свою силу от земли. В эпоху потребления все хотят новые машины, домики на морях, смартфоны и так далее, думая, что это дает здоровье, силу и энергию. Мы забыли, что есть более простой способ получить всё перечисленное — покупай домик в деревне и впитывай, всё, что дает природа.
— Как думаете, среагируют люди на ваш призыв, на ваши рассказы о деревне, будут возрождать свои родные места, вернуться в Заполье?
— Конечно. Если мы будем эту мысль нести и дальше, то обязательно. Мои близкие подруги, подписчики уже сейчас спрашивают и хотят купить домик у нас в деревне.
Глусские ребята, примерно моего возраста, сейчас строят дома в дачном поселке. Я думаю, что именно благодаря их энтузиазму и будет дальше жить и деревня, и развиваться дачный поселок. Хотя, когда в 1995 году дачный поселок начал строиться, мы, запольцы, на них очень сильно обижались. Это было всегда наше место, только наша река. А дачники, приехав из Глуска, решили, что это теперь их река. И не всегда их поведение было корректным по отношению к запольцам, к тем, кто с рождения ходил купать в эти места. Но сейчас уже, конечно, привыкли, притерлись, прижились.
Заполье — это пример только одной деревни, а по стране таких множество. Каждый, кто будет читать наш сайт, интервью жителей, смотреть мои сторис, они обязательно задумаются и о возрождении своих родных деревень. Мы с вами делаем большое дело в этом направлении. И мы обязательно вернем интерес людей к своим родным местам, ведь здесь можно получить то, что не купишь ни за какие деньги.
— Как вы в своих детях воспитываете любовь к родному месту?
— Так же, как и во мне воспитывали — никак. Мы просто приезжаем сюда, проводим здесь выходные вместе. Дети играют на свежем воздухе, знакомятся с местными ребятишками. Я сознательно в городе не вожу 5-летнюю дочку Катю в развлекательные центры, где есть всё готовое и не работает детское воображение. Я хочу, чтобы мои дети учились создавать свои игры, где они будут и режиссерами, и актерами, а не играли в чужие, готовые, которые есть в городских развлекательных центрах. Это возможно только в деревне. Здесь ты должен создать всё сам, потрудиться, подумать. Мой младший сын с года строит замки из песка, бегает по участку, все рассматривает с интересом. А вот старшая дочка не очень любит сюда ездить. И думаю, потому что я не часто её сюда возила в детстве. Мы редко сюда приезжали.
— Вы строите большой новый дом. Есть ли у вас в планах переезд в Заполье на постоянное место жительства?
— Конечно. Для этого я и строю супердом своей мечты. Я чувствую, что в какой-то момент мне захочется здесь проводить больше времени, чем в Минске. Поэтому и дом строится, в котором мне и моей семье будет комфортно и зимой, и летом. Я в этот дом вкладываю всю свою душу. Да что там дом. Вы даже не представляете, какой мы спроектировали сад к дому. Моя ландшафтный дизайнер Татьяна Тяпкина сказала, что давно не создавала такие огромные сады. И это только начало. У меня большие планы, о которых знает только моя сестра Вика❣️.
