Владимир Григорьевич Царик родился в Заполье 27 марта 1956 года. Жил в деревне до службы в армии по адресу улица Заречная, 14. При нашем разговоре присутствовала его жена Людмила Ивановна и тоже делилась своими воспоминаниями о семье мужа и о деревне.
— Владимир Григорьевич, расскажите о ваших родителях, о вашей семье.
— У нас в семье было шестеро детей. Я — пятый ребенок. Уже троих нет в живых. Остался я, брат Александр и сестра Люба. Папа — Григорий Сергеевич. Всю жизнь работал в колхозе пастухом. Мама — Лидия Викторовна. Тоже работала в колхозе на полевых работах. Одно время молоко по деревне собирала.
Людмила Ивановна: родители мужа были очень хорошими людьми. Отца я мало помню, он рано умер. Мы поженились в 1984 году, а он умер в 1987-м. Мама была очень доброй женщиной, верующей. Она в церковь ездила в Городок, и мы с ней там тоже бывали. Бабушку Марию я не видела, а вот деда Виктора хорошо помню. Потрясающий человек, добрейший. Мы с ним иногда даже наших детей маленьких оставляли, когда приезжали в деревню и заняты были работой.
— Как воспитывали вас, детей?
— У нас была обычная деревенская семья. Родители трудились и нас привлекали к труду — так и воспитывали. Наказаний я не помню, скорее всего их и не было. Только однажды мама стеганула меня розгами. Мне было лет шесть. Я на крышу дома залез и ползаю там. Мама увидела. Подошла и спокойно говорит: «Сынок, слазь потихоньку, не бойся». Я слез. Вот тут уже получил розгами. Больше на крышу не лазил.
— Расскажите о ваших бабушке и дедушке Кастецких.
— Бабушка Мария была, скорее всего, из семьи поляков. Она умела по-польски читать, у нее какие-то книги были. Бабушка научила играть в шашки. Приходила к нам в дом. На кон она ставила всегда 5 копеек: кто выигрывал, тот забирал. Вроде мелочь, но азарта добавляло. Помню, как бабушка просила в магазин за хлебом, продуктами сбегать. Магазин в Заполье в то время находился во одном из деревенских дворов.
Я часто прибегал к бабушке или к деду в дом и говорил: «Дай мне что-нибудь». Так я покушать просил. Дед мне мазал маслом скибку (ломоть) черного хлеба, посыпал солью. Это было вкуснейшее лакомство. Выходишь такой гордый со скибкой на улицу, а за тобой толпа ребят и все просят: «Дай укусить».
Дед Виктор лесником был и много времени, бывало и целый день, проводил в лесу. Ему пожизненно давали гектар сенокоса в лесу в урочище Громак. Мы всей семьей туда ездили заготавливать сено для наших коров. Это было далеко от деревни и туда не каждый мог добраться. Пока дед ездил на это место за сеном, дорога была нормальная, а сейчас уже и не найдешь туда пути, всё заросло.
С дедом мы часто ходили в лес за орехами, за калиной. Иногда бабушка отправляла меня отнести деду в лес или на сенокос обед: даст сверток с едой, и я несу. Мне, 10-летнему ребенку, страшно было и через речку переходить, и по лесу идти одному, но всё же шел.
Дед привез из леса саженцы деревьев, которые он хотел посадить по всей деревне. Он их прикопал и мы, ученики начальной Запольской школы, потом садили тополя вокруг колхозного двора. И возле клуба тоже деду помогали их садить.
С дедом постоянно ходили за грибами на место, где когда-то он жил с бабушкой — в Цагельню. Он показывал место, где стоял его дом, там даже кирпичи, наверное, от печки тогда еще видны были. Перед войной всех жителей с хуторов сгоняли в деревню. Перевез свой дом и дед. Раньше ведь много хуторов было вокруг Заполья: люди жили не только в Цагельне, но и за рекой в урочище «Под Фильяна» и в других. Дом деда стоит и сейчас — после него там жила наша тетя Аня, а сейчас ее внучка Светлана.
— Вы много ходили по лесу с дедом и, наверное, знаете в окрестностях все урочища и броды по реке. Расскажите о них.
— Уже многое забылось, но кое-что могу рассказать. Раньше было пять мест по реке, где ее можно было перейти в брод: Млиновой, Барана, Дубняки, Цариков и место без названия, просто говорили «напротив села». Почему такие названия, я не знаю — сколько помню так называли. Может утопился баран и назвали «Барана». Вот с Дубняками более понятно: там на дне реки лежат толстые старые дубы. Наверное, они когда-то стояли по берегу.
Рассказывали старожилы, что недалеко от нас на горе возле реки стояла мельница и жил пан. Возле деревни была еще одна мельница в старом млинище, там, где брод. От этой мельницы остались дубовые сваи — они и сейчас торчат из воды. Дуб в воде может стоять столетиями.
— С дедом много времени проводили. А с отцом?
— Отец был рыбак и очень часто нас брал с собой на речку, на затоны. Были такие места на затонах, где глубина доходила до 2—3 метров. Рыбы там всегда много было. Папа к Покровам, к празднику, обычно много рыбы ловил, а мама потом для гостей угощение готовила. Родня на кирмаш приезжали из Заречья, Калатичей, Балашевичей.
Во время войны отец был в плену. Но он никогда нам о том времени не рассказывал, а мы и не спрашивали. У него был орден. Деревенский гармонист Шебеко не верил, что есть орден и отец однажды с ним поспорил на гармошку. Папа принес орден, показал, но гармонист заплакал и гармошку не отдал.
Отец занимался пчелами, и нас учил. У него было около 30 ульев. Однажды нашего соседа, Володю Глаза, призвали на военные сборы. И надо же такому случиться: как раз в день, когда он шел в военкомат наша пчела его за веко укусила. Пришел в военкомат с опухшим глазом и его отправили домой. Он вернулся в деревню и говорит отцу: «Спасибо, Гриша, за твою пчелу, меня на сборы не взяли».
— Как ваша мама справлялась с шестью детьми, да еще и с большим хозяйством?
— Женский труд в деревне всегда был очень тяжелым. Зимой в ледяной воде стирала, полоскала белье. Я ходил с мамой помогал ей: носил (или возил на саночках) белье, высекал прорубь в затоне здесь недалеко. Мы все маме помогали в меру своих сил. Ходили с ней, к примеру, на колхозное поле. Я картошку конем окучивал, все вместе свёклу пололи.
— Какие домашние обязанности у вас были?
— Гусей пас, свиней. Однажды потерял своих свиней. Я еще малой был — загулялся, отвлекся и они ушли. Правда, потом сами домой вернулись. Гусей гоняли на речку к Барана. Они пасутся, а мы купаемся, костер палим и обедаем: сало жарили, лук, яйцо ели.
Когда подрос, рубил дрова, складывал, приносил в дом.
Подростками мы все летом в колхозе подрабатывали. Мама время от времени давала в школу по 10 копеек — на булочку. Но чаще эти копейки мы не тратили, а откладывали — собирали на большую покупку. Но хотелось своих денег. Поэтому работали: кукурузу в колхозе окучивали, копны сена таскали. За каникулы рублей 35 примерно зарабатывали. О, это уже были для нас большие деньги.
— Расскажите о вашей учебе в школе.
— Четыре класса я закончил здесь, в Заполье. Потом ходил в Глуск. Школа была там, где сейчас стадион, а позже построили новое здание на горке на окраине райцентра, и мы здесь учились. Сюда из деревни было немного ближе ходить. Добирались пешком, но иногда мне давали велосипед, чтобы доехать до школы. Велосипед-то в семье только один был. Однажды я поехал школу, а после уроков мне нужно было зайти в Глуске в продуктовый магазин напротив «Универмага», уж не помню за чем. На руле велосипеда висела моя сумка с учебниками и тетрадками. Я оставил велик возле магазина, купил всё, что надо, выхожу… а велосипеда нет. Всё, думаю, украли… Что делать? Пошел домой. Дома никому ничего не сказал. Через день к нам в Заполье пришел милиционер и сказал, чтобы кто-нибудь забрал велосипед. Оказывается, кто-то взял мой велик, покатался и поставил на то же место возле магазина. Милиция заметила, что он стоит никому не нужный и стала искать хозяина. Как нашли? Школьные учебники были подписаны, по фамилии и нашли.
— Какие развлечения в деревне были у вас в детстве, в молодости?
— Был в Заполье клуб. Там кино, танцы. Я помню еще старый клуб, на селе. Электричества тогда еще не было и в деревню приезжала кинопередвижка — это такая портативная киноустановка с мотором. Детский сеанс стоил 5, а взрослый — 20 копеек.
Было и еще одно у нас развлечение: мы делали самопалы. Это такое самодельное огнестрельное оружие наподобие пистолета. Сделаем его и идем в лес стрелять. В деревне был лесник и охотник Костик. Жил в крайнем доме здесь на поселке. Он выпивал часто. Мы к нему в дом лазили порох воровать. Однажды кто-то из охотников нас поймал в лесу, забрал наш самопал, по заднице надавал и отправил домой. Больше мы в лес стрелять не ходили никогда. Правда, перед службой в армии я еще один самопал сделал и спрятал у себя под кроватью под пружинным матрасом. Мать его нашла и утопила в реке.
Дед Виктор мне автомат делал деревянный очень похожий на настоящий. К нему какую-то жестянку привязывал. Я ее крутил, и она трещала, как будто автоматная очередь.
Зимой на лыжах катались. Дедушка Виктор мне сам делал лыжи. А у него были такие солидные, надежные широкие охотничьи лыжи. Скорее всего самодельные. На коньках катались по канавкам и речке. Но коньки были у нас не профессиональные, а так называемые снегурки. Это такие коньки с сильно загнутой передней частью и широким полозом.
— В вашем детстве уже был телевизор?
— Самый первый в деревне телевизор появился в доме у Аркадия Варавы (жил на селе). Он работал завмагом какого-то магазина в Глуске, и купил маленький такой телевизор «Рекорд». У нас вторых в деревне появился телевизор. Отец поехал в лес и привез высокую жердь для антенны, метров под 30 высотой (где он только такое высокое дерево нашел!?). Десять человек поднимали жердь, чтобы вкопать и поставить. Люди со всей деревни приходили к нам смотреть телевизор по вечерам.
— Было ли соперничество между молодежью сельской и поселковой?
— Да, что-то такое было, но еще во времена молодости моих родителей. Иногда и до драк доходило дело. С молодежью из Калатичей тоже иногда конфликты возникали. В наше время уже всё было тихо и спокойно. Все сдружились.
— Когда вы уехали из деревни?
— Сразу после службы в армии уехал в Бобруйск. Сначала там возил кино, потом очень долго, лет 20 — хлеб.
— Когда возникла мысль вернуться в деревню?
Людмила Ивановна: мы в деревню приезжали постоянно, сеяли здесь огород, выращивали овощи. Сначала, когда мать жила, а потом к сестре Нине приезжали. Помогали с огородом ей и для себя что-то растили. В 2011 году, когда у нас появился внук, решили, что нам нужен свой дом здесь в деревне. Смотрели много домов, но хотелось, конечно, на своей улице, поближе к родительскому дому. И вот купили домик через один от родительского. Его хозяевами до нас были Ольга и Петр Дрейгал. Живем здесь с весны до глубокой осени. На зиму возвращаемся в город в квартиру. Я сама из деревни, но в Заполье мне больше нравится и всегда сюда тянуло с тех пор, как я впервые тут побывала.
— Когда мы купили эту усадьбу, то зайти во двор можно было только в резиновых сапогах. Хозяева держали огромное количество разной домашней живности: три коровы, две лошади, более 150 гусей и столько же уток. Тут весь двор был заставлен сараями разной величины. Посредине двора есть колодец. Прошлые хозяева его использовали, чтобы животных поить, а мы им не пользуемся. Сейчас мы здесь всё перестроили, поменяли, снесли ненужные нам постройки и дальше продолжаем наводить красоту.
